Крис Сайдман – Кунсайт Нельсон Фримен – Нефрит Джед Айтман – Джедайт Джон Сайдман – Зойсайт Дариен Уоррен - Дар

Милена Брукс – Мина Литисия Симплтон – Лита Реана Мэруотер – Рэй Эмилия Липман – Эми Серена Симплтон – Рена

Часть 9

Неприрученные, или опаленные сердца

Автор: Etoile (в старом варианте – Окс)

От автора: Надеюсь, вы не запутаетесь в хитросплетении последовательности событий.

Итак, наши дни… Париж и Сан-Франциско.

Часть 10. "Et si tu n'existais pas*…"

***

Лететь было долго, а она никогда не могла нормально спать в самолетах. Оставалось лишь думать, а сейчас было о чем размышлять. Девушка светло улыбнулась и отвернулась к иллюминатору, потому как европейцы, будучи людьми, по большей части серьезными, не всегда понимают беспричинные (на их взгляд) радостные улыбки. До взлета еще было время, и она откинулась на спинку кресла и вытянула ноги. Она знала, что уже через полчаса попросит у стюардессы теплый плед, закроет глаза, но так и не сможет заснуть, зато наверное первый раз за последние месяцы сможет основательно подумать над тем, что ей делать дальше.

После того, как сестра вышла замуж, она осталась в огромном доме совершенно одна, ощущая нехватку друзей, пусть они и показали себя в последний раз не самым лучшим образом. Что-то сломалось между ними, пока она с сестрой находилась далеко от родного дома. То ли это была ревность подруг, то ли зависть, но мысль о том, что они начали все заново здесь, многого добились как в бизнесе, так и в личной жизни, девочек явно раздражала. Она не могла этого понять. Спасибо Крису, что он смог убедить своих друзей, что неприятности на личном фронте Нельсона и Дариена касаются только их самих, и не должны Лита с Серенной отвечать за глупые промахи их товарищей. Она с любовью вспомнила небольшой портрет, нарисованный с фотографии Джоном, который пролетел через океан и попал в их с сестрой дом буквально с месяц назад. Она и не знала, что Джон умеет так писать: живо, ярко и очень тепло, почти по-домашнему. А еще было тогда и письмо, в котором Эми просила прощения за все их слова и поведение в целом, однако так и не объяснила их. «И как они уживаются вместе?» - снова и снова возникал этот вопрос, однако девушка прекрасно знала, что все в жизни этой пары хорошо, пусть и не столь мирно, как многие предполагали. Еще она знала, что Милена переехала жить к Крису, который начинает потихонечку сходить с ума от обилия появившихся в его холостяцком жилье женских штучек. Рассеянность Мины дала о себе знать, но мистер «сама хладнокровность» был уверен, что справится с этим. А вот Реана решила поиграть на нервах Джеда и уехала с партнером по танцам на «Кубок по латиноамериканским и бальным танцам» в Лос-Анжелес, но не учла характера оставленной стороны, - Джед, ловко сдерживающий свои эмоции, лишь пожал плечами и улетел в Канаду на переговоры.

Все это Литисия и Серена узнавали из немногословной, но частой переписки. Через электронную почту приходили письма, фотографии, но девушкам этого было определенно мало. Серена стенала, что не умеет поддерживать дружеские отношения через «ящик с мозгами», в котором она всегда разбиралась достаточно сносно, но и то лишь потому, что её часто контролировала Эмилия. Она же очень хотела лично, с глазу на глаз поговорить с Реаной, чтобы для начала надавать ей пощечин за все сказанные той слова во время её пребывания в Париже, а потом выяснить последние достоверные новости.

Двигатель мерно гудел, утробно, будто рычит лесной зверь, но она не боялась больше. На ум пришла фраза, отпечатанная на рекламном буклете Air France: «Новый. Быстрый. Эффективный». Она улыбнулась, когда на ум пришла еще одна фраза, найденная сестрой где-то на предпоследней странице буклета, где описывались выгодные стороны данного авиаперевозчика: «Делая небо самым красивым местом на земле». Что правда, то правда: темная и загадочная гладь океана далеко внизу, расстелившаяся подобно огромной скатерти, подернутой многочисленными складками, завораживала и притягивала взор. Она все же задремала в кресле и пропустила взлет, набор высоты… как и всегда. Она с удовольствием потянулась, поморщилась, когда где-то что-то неприятно хрустнуло. «Надо срочно возвращаться к тренировкам, а то начинаю хрустеть и потрескивать, как старая швабра!» - подумала девушка, подзывая стюардессу. С вежливой улыбкой, словно подзывала её сама кронпринцесса, а не обычная девушка, стюардесса на отличном английском с приятным грассированием языке поинтересовалась, что желает мадемуазель, а уже через пару минут поставила перед ней высокий стакан, в который и налила из небольшой бутылочки минеральной воды. Все было проделано с такой виртуозностью, что ей оставалось лишь благодарно кивнуть и ответно улыбнуться, однако даже шипящая в стакане минералка не заставила её чувствовать себя комфортнее. Ну вот что ей мешало уснуть не на взлете, а именно сейчас?! Теперь лететь еще часов пять, и сон был бы очень кстати, потому что хотелось оставить голову кристально чистой, а сознание незамутненным до самой посадки. И все же… можно было употребить время и для другого. Например, посмаковать все те события, что произошли с ней и с сестричкой за годы пребывания во Франции. Многое изменилось за это время, они сами стали другими: серьезнее, в некоторых аспектах – жестче, решительнее, однако сестринская любовь нисколько не изменилась. Серена продолжала работать с Франсуа, заведуя теперь несколькими филиалами огромной корпорации, отчего постоянно находилась в командировках. Литисия же вовремя сумела понять, что её «призвание» в чем-то совсем другом, нежели помощь сестре в её бизнесе, потому обратила внимание на то, к чему обычно и тяготела. Однако в спорт, а тем более в бокс, её не подпускали и на пушечный выстрел (разве что Виктория постоянно намекала на то, что автомобильные гонки – самый лучший из видов спорта и чрезвычайно ей подходит), и Литисия, не привыкшая останавливаться на своем пути, взяла штурмом французское отделение телеканала EuroSport, а потом добралась и до TF1. И тут ей просто и понятно объяснили, что на экран её никто не выпустит, так как это хлебное место давно и надолго занято, а быть штатным корреспондентом не так уж и весело. Да и подучиться бы ей стоило, однако не на диктора или ведущего, потому что искоренить американский акцент все никак не удавалось «из-за живости натуры», как немного снисходительно комментировал Яспер, за что и схлопотал, но не обиделся. Сестры Симплтон очень ценили своих новых друзей, понимая, что они совсем не такие, как девочки, с которыми они дружат уже много-много лет. Потому дружба всегда была взаимной, а Жаклин однажды очень интересно обрисовала сестер: «Вы, девушки, что цветы. То ранимые и чувствительные как первые весенние цветы, столь же прозрачные и хрупкие. То вы колючие и зачаровывающее прекрасные во всем, как красные розы на длинном стебле с острыми и длинными шипами». Стоит ли говорить, что в тот момент Жаклин составляла один из своих умопомрачительных букетов, которыми славился её цветочный бутик. Она давно перестала сама заниматься составлением цветочных композиций, лишь иногда и исключительно для души или для друзей вставала за прилавок, после чего гость оказывался владельцем небольшого чуда, источающего поистине божественный аромат. Может быть, именно из-за этих ароматов или из-за того, что Жаклин всегда умудрялась сделать из диссонанса гармонию так хорошо шли её дела, потому что Томас был сразу и полностью удален от любимого детища этой спокойной, разумной, но при этом очень задорной женщины.

Стоило немного подумать о том, что в Париже она оставила друзей и сестру, как стало немного грустно. И все же, там у всех жизнь шла по накатанной колее, а ей стоило, наконец, разобраться не только с личными вопросами, перестав ставить сплошные запятые, но и решить извечный квартирный вопрос, так как их небольшое, но уютное трехкомнатное чудище в Сан-Франциско простаивало в пыльном запустении. Иногда заходила Эми, чтобы забрать почту и полить многочисленную растительность, Мина продолжала с упорством тарана устраивать совместные посиделки, а Рэй с хмурым видом следить за работниками, приглашаемыми для чистки камина, - и все равно чувствовалось, что помещение не жилое. И теперь, в зависимости от того, как для неё все решится, так она и поступит с квартирой: либо продаст или сдаст по договору, либо останется жить в родном городе, смирившись с тем, что сестра будет жить за океаном.

Минералка закончилась очень быстро, стакан исчез со столика, и она решила употребить огромное количество времени на что-то приятное, потому достала ноутбук и углубилась в изучение огромного количества папок и файлов. Нужная ей – «Свадебный вальс» - нашлась не сразу, оттого девушка даже позволила себе немного поворчать и поругаться по-английски. Поставив просмотр фотографий на автоматическую перемотку, она откинулась на спинку кресла и углубилась в воспоминания.

***

Сестра была просто восхитительна в свадебном платье, походила на некую волшебную принцессу из сказки, которую спас прекрасный принц и за которого она теперь выходит замуж. При этом оставаясь настолько счастливой, что от её светлой улыбки хотелось танцевать или петь, или банально улыбнуться в ответ. Вообще свадьба во Франции – это оказалось очень сложным делом, даже где-то утомительным. И Литисия, и Серена придерживались американского мнения о том, что свадьба не должна доставлять хлопот ни невесте, ни жениху, но им пришлось обеим изменить свою точку зрения. Во-первых, потому, что жених был не простым смертным, а потомственным дворянином (о чем рассказал лишь тогда, когда началась вся эта свадебная карусель), что обязывало его выполнить все традиции, как своего народа, так и семьи. Во-вторых, в Европе было как-то не слишком удобно выскочить замуж, как это можно сделать в Лас-Вегасе: «Какой моветон!» - говорила по этому поводу Эжени. Всё должно было быть красиво: от платья невесты до украшения церкви, от свадебной речи до мальчишника и девичника. И, в-третьих, это помпезное событие освящала пресса, чему противились все, но Яспер заверил, что уж лучше журналистам все узнавать из первых рук, чем кто-то расскажет в искаженном виде. Пришлось нехотя согласиться, и свадебный марафон пошел по второму кругу, так как подготовка к торжеству, прерванному несчастным случаем с Викторией, подготовка шла полным ходом практически полгода. Но на этот раз все было совсем не так, потому что приходилось быть щепетильнее и осмотрительнее в своих действиях. Серена однажды устало заметила, что ощущает себя принцессой Дианой, преследуемой папарацци, которые жаждали у неё выведать, как это - захомутать одного из самых желанных женихов во Франции. Литисия со смехом её уверяла тогда, что к ней пристают не меньше, причем с вопросами более скабрезными в дополнение к основному репертуару, потому что их фамилия уже промелькивала в светской хронике в отношении бракосочетания самой Литы с Андрэ.

- Ты знаешь, Сере, я одному заехала в нос, - заявила Лита. – А что? Он пристал как полип, как чувствовал себя месье де Буа, когда его сестра находилась на грани жизни и смерти! Как себя чувствовала лично я, когда была прервана церемония, почему я опоздала в церковь… Да этот урод, - она хрустнула пальцами, - все выставил в таком свете, что я же оказалась виновата в аварии! Ты представляешь? Он мне заявляет: «Вы, мадемуазель, слишком долго не ехали, а сестра жениха решила разведать обстановку, взяла мотоцикл друга и отправилась Вам навстречу». Я в этот момент его чуть зонтиком не проколола, но сдержалась, а он мне так нагло и говорит: «А не было ли это подстроено с той целью, чтобы не выходить замуж?» Ну, я и не выдержала, дала ему в нос!

- Лучше бы ты ему заехала намного ниже, - буркнул из кресла Яспер, - чтобы до конца жизни пел фальцетом. – Этот из братьев в последний год стал слишком уж остер на язык, но высказывания его, по большей части, были справедливыми. Как-то так повелось, что он стал частым гостем в их доме, принимал участие в «посиделках у камина» подобных тем, что устраивали сестры в Сан-Франциско. – Ладно, девушки, давайте о добром, красивом и вечном… то есть о свадьбе. Я надеюсь, что музыкальное сопровождение за мной?

- Ты еще сомневаешься?! – воскликнула Серена. – Кто же еще сможет все организовать так, как это умеешь только ты!

- А ты подлиза, Селена… И все же я один могу не потянуть такой масштабный проект, потому возьму в компаньоны Эжени. - Яспер улыбнулся, а глаза его при этом заискрились, что у того кота, что нализался сметаны пока не видели хозяева. – И все же ты так мастерски подлизываешься, что я воспринимаю твою похвалу как огромный комплимент. Жених, я думаю, во всем согласен с тем, что выберет невеста? – и воззрился на сестер, которые активно закивали головами, хитро при этом улыбаясь.

- Но всё же не стоит его шокировать, - раздался со стороны двери голос Андрэ, устало прислонившегося к косяку. – Дайте мне поесть, усадите в кресло, и я расскажу вам сказку, - пробурчал он, усаживаясь за обеденный круглый стол и разглаживая скатерть. – Как я устал, кто бы знал! – простонал он, однако дождался лишь веселого смеха со стороны Литисии и Яспера. – Я вижу, вы спелись, друзья мои? Ну, раз так, не расскажу я вам, где зарезервировал место для проведения банкета, а вы лопнете от любопытства.

- Ты просто невозможен, Андрэ! – Серена накинулась на друга с расспросами и щекоткой, однако тот оказался неумолим и тайны не выдал, после чего его действительно накормили, усадили в любимое им кресло и поднесли ароматного кофе. – Мне наш дом напоминает нечто среднее между общежитием и проходным двором, - под конец этого действа заявила Сере, подбоченясь. – Вам не кажется? Все когда хотят приходят и уходят, каждый получает приют, ночлег и ужин. Комнат у нас столько, что можно разместить уйму народу, да еще и место останется! Я иногда ловлю себя на мысли, что живу не в обычном доме, а в музее, переоборудованном под комфортное жилье.

- Тебе тут неуютно? – удивился Андрэ.

- Не в этом дело! – Сере выглядела расстроенной, но скорее из-за подготовки к торжеству, нежели из-за такой глупости, как огромный дом. – Только несколько лет назад в небольшой квартирке мне жилось гораздо комфортнее, потому что оно не обязывало…

- Глупости! – Яспер фыркнул, встал с кресла, прошелся по комнате и остановился у камина. – Это всего лишь предубеждение. Ты же прекрасно понимаешь, что можешь ходить тут как заблагорассудиться, хоть в одном белье, - Сере от таких откровенных фраз покраснела, а Лита прыснула в ладонь. – Ты просто скучаешь, - закончил он, не уточнив, однако, по кому или по чему скучает девушка. – Да и обстановка угнетающая, - добавил он. – Итак, музыкальное сопровождение… - и он картинно задумался.

- Учитывай, мой юный друг, что свадьба будет проходить не в Париже, - выдал информацию Андрэ.

- А где? – живо поинтересовалась Лита.

- Не могу сказать конкретно, но скажу, что это будет в Нормандии, - и замолчал, приняв загадочный вид.

Лита впервые сталкивалась с подобным отношением к месту расположения свадебной церемонии. Для французов это некий ритуал, важнейшая часть подготовки, причем нет никакого тяготения к «центральности» расположения. Чем дальше от Парижа, тем спокойнее. А в возникшей ситуации это было актуально вдвойне. Литисия, которая всегда предпочитала доверяться профессионалам, потому не всегда понимала, отчего не обратиться снова к агентству по организации торжеств. Франсуа же считал, что самую неприятную волокиту действительно можно бы доверить агентству, но большинство мероприятий можно и нужно решить в своем узком кругу. Тем более, что торжество организовывалось не родителями молодоженов, а ими самими и их друзьями. Потому подготовка началась еще осенью, чтобы поспеть к раннему лету, к первой зелени, которая щедро обрызгает деревья, траву под ногами. Сегодня же, буквально через пару недель после всех рождественских и новогодних празднеств можно было приступать к отсылке приглашений, потому что от ответов на оные зависел и банкет. Для Литисии же и для Серены главной проблемой оставалось вероисповедание, потому что жених был твердым католиком, а невеста – протестанткой. Перед свадьбой с Андрэ Лита прошла долгий путь, потому что несколько раз ходила в церковь, разговаривала со священником, проходя некую «духовную подготовку», только по прошествии которой им разрешили венчание. Так или иначе, но у обоих была христианская вера.

Сейчас, похоже, все будет совершенно иначе, по крайней мере, по подготовке. Да и венчание будет происходить определенно не в Париже, да и вряд ли церковь местного городка способна будет принять то количество приглашенных, которые собирались быть на торжестве. Серена готова была стонать, когда составлялся список приглашенных, потому что порядковое число медленно, но верно приближалось к ужасной цифре. Ни она сама, ни Лита не считали нужным устраивать из личного праздника некое торжество, то Франсуа настоял на том, чтобы были выписаны все потенциальные и возможные гости, потому как «положение обязывает». Скрепя сердцем и зубами, Лита составляла список, а Серена корпела над “liste de marriage”* – списком подарков, которые хотелось бы получить на свадьбу, чтобы побыстрее отправить его либо в “Printemps”, либо в “Galeries Lafayette”.

- Знаешь, Лита, все же я склонна преклониться перед французами за их практичность при всей их романтичности, - задумчиво произнесла Серена, выводя буквы на мелованной бумаге. – Подумай только, во что бы вылилась эта свадьба, если бы нам нужно было приглашать всех написанных тобой господ и на венчание, и на банкет. Отличная это вещь, разделение гостей. Не думаю, что в маленькой церквушке поместилось бы такое количество приглашенных…

- Так мы венчаемся все же в церкви, а не вывозим священников на пленэр? – осведомилась Лита. В конце концов, это был полноправный повод оторваться от нудного занятия.

- Да, но приглашение в церковь получат лишь самые приближенные и родные. Не думаю, что таких наберется больше двадцати человек.

- Только из Сан-Франциско приедут как минимум шестеро, - напомнила Лита назидательно.

- Наверное, все же максимум шестеро, - со вздохом откликнулась Серена. – Не стоит наступать второй раз на одни и те же грабли. Я очень люблю наших друзей, сестричка, но не желаю праздник превращать в фарс, - она оторвалась от списка подарков и пристально посмотрела на сестру, та в ответ лишь согласно кивнула и вновь углубилась в составление списка приглашенных. В тот же вечер к ним присоединилась Жаклин, устало упавшая в глубокое кресло в гостиной.

- Девочки, я совершенно вымотана, - простонала она. – Но все же готова обсудить цветочное оформление.

- Жаклин, букет невесты ты можешь составить хоть из ромашек! - с готовностью откликнулась Серена. – Ты же знаешь, я в восторге от любой твоей работы.

- Дорогие мои, для вас – все, что угодно, - Жаклин устало махнула рукой. – Но Андрэ и Франсуа сегодня днем меня чуть с ума не свели этими букетами, гирляндами, бантами и цветочными арками. Вы только подумайте, мне практически придется перевезти из Парижа почти весь свой магазин и половину флористов, а для этого придется закрыть магазин минимум на неделю. И дело даже не в материальных трудностях, - она даже фыркнула, - а в том, что каждое цветочное произведение создается применительно к пейзажу, а я его даже не видела ни разу! Андрэ вообще сказал, что отвезет меня в эту жуткую даль за пару дней до торжества. – Лита уже весело улыбалась, настолько необычно ворчливым и брюзгливым стал тон Жаклин. – Что ты смеешься, Лита?! Мне придется на себе испытывать те походные условия…

- Ну что ты, Лин! – воскликнула Серена, притворно возмутившись. – В городке очень приличная гостиница и множество домов, дающих проживание, которые мы сняли на целую неделю. Если ты так возмущена, то официально тебя извещаю, что мы отправимся вместе с тобой, потому что нам сами нужно быть на месте за пару дней до торжества.

- А платье? А фата и все остальные аксессуары?

- Последняя примерка будет совсем скоро, платье заказано еще в конце осени, - отрапортовала Лита. – Если бы в этой модели не было такого количества вышивки, воздушных кружев и всего остального, включая шлейф, то платье было бы уже готово неделю назад, но… - и она развела руками. – У мужчин все гораздо проще, всего лишь нужно взять в прокат смокинг или костюм, жилет в тон какой-то детали в платье невесты, а уж купить носки, галстук, запонки и заколку на галстук не так уж и утомительно даже для мужчины.

- О, да! Если бы ты видела как Томас совершает покупки, ты бы так не говорила.

- А что? – Серена наивно похлопала ресницами и, подперев подбородок ладонью, отпихнула от себя стопку бумаг.

- Для начала мне нужно потратить огромное количество времени, чтобы Том осознал необходимость шопинга, - Жаклин притворно закатила глаза. – Том очень серьезный, но не практичный совершенно. Будь его воля, он бы ходил в одном костюме целый год, лишь бы не подвергаться испытанию примерочной кабинки.

- Странно, но я не наблюдала у Тома проблемы с неприятием к себе внимания…

- Когда Скаи составляли музыкальную группу, все было иначе. Но сейчас мой дорогой Томас стал очень и очень представительным, - Жаклин улыбнулась. – И повышенное внимание к своей персоне, в обществе напоминающей Триумфальную колонну, вызывает у него раздражение. А уж в магазинах на него банально накидываются продавщицы, которые такого красавца, да еще и выше среднего роста с руками оторвут!

- Ты хочешь сказать, что Франсуа или Андрэ имеют меньший успех? – Лита удивленно приподнялась со своего кресла.

- Я не знаю, каковы продавщицы в Сан-Франциско, - пробубнила Лин. – Но в Парижских мужских бутиках работают высокие и слишком стройно-аппетитные селедки, которые так и норовят повеситься Тому на шею. Мне иногда кажется, что если бы меня с ним не было, они бы так и делали.

- Ты наверняка преувеличиваешь, - Серена весело улыбалась. – И ты ревнуешь своего серьезного мужа.

- Ну, конечно, мои дорогие, - с готовностью откликнулась Жаклин. – Это, наверное, так на меня действуют смешанные ароматы моих оранжерей.

- Давайте все же вернемся к списку приглашенных, - скучным голосом пробубнила Лита. – Итак, на венчании в церкви будут только самые близкие: Крис и Джон Сайдманы, Джед Айтман, Эмилия, Реана и Милена. Это уже шестеро. Дальше Томас, ты и Мишель. Это девять человек, - Лита параллельно ставила галочки у называемых имен. – Яспер, предполагаю, придет не один, потому ставлю рядом с ним две галочки. Сэджвик, думаю, будет сопровождать Викторию? Или наоборот? – она покосилась на Серену.

- Что ты так на меня смотришь? – удивилась сестра. – Они оба продолжают вести себя как малые дети, однако теперь все же умеют ценить друг друга.

- Было бы странно, если бы они продолжали грызться.

- Вы не знаете, что они умудрились потом поссориться?..

- Из-за чего?

- Из-за мотоцикла Сэда, - смеясь, произнесла Жаклин. – Вик выразила желание прокатиться, Сэд взорвался, в цветастых выражениях поведав о последствиях последнего её проката. Вик, естественно, разоралась в ответ и сбежала к своим любимым автомобилям и гонкам.

- И что?

- Ну, Сэд пока не понял до конца, что Тори так или иначе, но будет гоняться на запредельной скорости. Пусть даже он не даст ей свой мотоцикл, - пожав плечами ответила Лин. – А потому сейчас не скажу, кто там кого сопровождает.

- Хорошо, у нас уже собралась чертова дюжина, -- Лита подняла ручку над блокнотом, словно хотела его проткнуть ею, словно копьем. – Еще Эжени… поставим и ей две галочки, - она вопросительно посмотрела на сестру, но та лишь загадочно улыбнулась. – Та-ак, еще нужно обязательно пригласить мать Андрэ и сказать, чтобы она пришла в той же умопомрачительной шляпе, что и в прошлый раз. Честно сказать, она меня сразила наповал.

- Кто конкретно, мама или шляпа? – невинно поинтересовалась Серена.

- И вторая, и тем более первая во второй, - Лита даже не подняла взгляда, прикованного к строкам. - Ита-ак, мадам Аделаида Вент де Буа, и у нас шестнадцать человек в VIP-списке. Никого не забыли?

- Обязательно нужно отослать приглашение кузену Франсуа, - откликнулась Серена, покусывая кончик ручки. – Станислав Бовэ, если не ошибаюсь. Он сейчас где-то в Австралии на месторождениях сапфиров, надо уточнить у Франа точный адрес.

- Хорошо, - медленно протянула Лита, записывая очередное имя и ставя радом с ним размашистую галочку. – Кстати, Рена, отметь в списке презентов молодым сапфировое колье или серьги, пусть кузен расстарается, - и весело подмигнула.

- Всенепременно, - ответила Серена и показала сестре язык. – Да, и еще запиши там некую Эсмеральду Фантоцци.

- А это еще кто такая?

- Дальняя родственница Франсуа, которая не смогла приехать на венчание Литисии и Андрэ в тот раз, - ответила Жаклин. «А не хватит ли с нас дальних родственников?» - так и говорили глаза Литисии. – Нет, она в принципе достаточно милая, очень женственная, мы с ней хорошо общались раньше. Сейчас она занимается домом модной одежды в Милане, только там такая жесткая конкуренция, что ей достаточно трудно не сорваться обратно в Париж. Если она сможет приехать пораньше, то будет просто незаменима в вопросах одеяния хотя бы подружек невесты.

- Надеюсь, что это все… На всякий случай отведу еще два места на непредвиденные визиты, - она посчитала галочки в блокноте. – Итого, нужно будет заказать максимум двадцать пять “Livret de messe”*, которые лучше поручить заботам профессионалов, так как у нас двояко-религиозное событие.

- Два священника? – осведомилась Лин, на что Серена скорчила уморительную рожицу и снова уткнулась в список подарков.

- Может, проще было бы попросить приглашенных перевести деньги на счет молодоженов? – наконец произнесла она страдальческим шепотом.

- Это было бы разумно, если бы жених или невеста не обладали…

- О, Ли-ита-а, не начинай снова свое занудство! – Серена кинула в сестру маленькой подушкой. – Я и так взяла на себя самое трудное…

- Да ты что?! – удивилась Лита.

- Девочки, перестаньте, а то я сейчас лопну, - сквозь смех выдавила Жаклин, наблюдающая эту баталию. – Знаете, о чем я подумала? – сестры тут же перестали стоить друг другу смешные рожицы и перевели внимание на старшую подругу. – Что ни у одного из нас нет русских или, что еще прекраснее, украинских родственников. Иначе никак бы не обошлось без какого-нибудь индустриального вида сервиза или громоздкой старомодной лампы, по которой плачет дряхлый пыльный шкаф. Правда есть одна тетушка из Англии, которую хлебом не корми, а дай подарить нечто экстравагантное и ненужное. – Жаклин закатила глаза, очевидно вспоминая то, что преподнесено было на свадьбу ей самой. – Да, девочки, а кто будет отвечать благодарственными письмами на подарки?

- Ты не поверишь, - прыснула в кулак Рена. – Виктория и Сэд.

Жаклин удивленно воззрилась на сестер, а потом весело рассмеялась, потому что представить себе эту картину было достаточно просто. Однако на этой картинке никто не писал ответных писем, разве что клочки бумаги летали под потолком над головами разгоряченных спорщиков.

***

Она открыла глаза и посмотрела в иллюминатор: далеко внизу простиралась бесконечная глубокая синь. Огромная и опасная, потому что всегда и везде следовало опасаться трех вещей – огня, воды в любом из своих проявлений и ветров. «Нет, еще и предательства», - подумала она и грустно улыбнулась. Какого количества ошибок можно было бы избежать, если бы все и всегда говорили правду. «Знаешь, не всегда правда хорошо, - сразу вспомнились слова Виктории. – Мало кто жаждет услышать, что он поганка или жалкий сморчок. И еще нежеланней признания дорогих тебе людей в том, что ты не столь уж им и дорог. Чувствуешь себя хуже половичка у дверей, о который вытирают ноги все входящие в дом». Права была Виктория, очень даже права, но не всегда правда столь губительна. Иногда недомолвки и собственные предположения «сужу по себе» убивают взаимоотношения, как и гордость, через которую так трудно переступить, чтобы выяснить недоразумение.

Интересно, кто все же сильнее, - мужчина или женщина? Не физически, духовно… Потому как признавать ошибки трудно как тем, так и другим. Но мужчинам, в большинстве случаев, все же труднее. Она пришла к такому неутешительному выводу и решила взять быка за рога, а именно прибегнуть к способу мисс Татьяны Лариной, столь мудро и современно поступившей, из-за чего, наверное, и стала столь яркой и центральной героиней огромного сочинения русского поэта и не менее гениального композитора с чудовищной фамилией. А именно летит она сейчас к своему “Онегину”, чтобы поговорить и расставить все точки над “I” и, возможно, вернуться в Париж, где её решения продолжает ждать её “Гремин”. Она понимала, что это не слишком честно по отношению к нему, но он сам предложил так поступить, потому что видел её сомнения и колебания. Не то, чтобы она не выглядела в его присутствии такой счастливой, как раньше, но все же… все же… это было ощутимо.

Оказывается, время пролетело так быстро! Приготовлений было так много, что никто и не заметил, как всеми этими многочисленными действиями долгожданный день и наступил. А ведь с того момента, как было зарезервировано место проведения церемонии, пройдена главная примерка свадебного платья и разосланы приглашения, прошло почти полгода. Однако сейчас больше вспоминалось совершенно другое событие – девичник, который они устроили невесте. Причем после этого грандиозного веселья все согласились, что американским праздникам подобного типа до французских еще далеко, потому что таких извращенных традиций нет нигде. Прилетевшие за несколько дней до этого Мина, Эми и Рэй были проинструктированы благодушной Мадлон, знающей о традициях так много, что можно было слушать её часами. Потому «день прощания со свободой» получился столь незабываемым. Позже Литисия узнала, что жениха друзья нарядили в рваные джинсы, нацепили на него страшноватого вида майку и кожаную куртку, посадили на мотоцикл и в таком виде заставили проехать в составе байкеровского движения. Причем отлынивать было бесполезно: за огромной колонной мотоциклов следовала машина, в которой устроился Джон и снимал все это безобразие на камеру. Все бы ничего, но байкеры были предупреждены, потому радостный жених несколько раз менял колеса, копался в запчастях, измазался в машинном масле, после чего попал на рок-концерт, где чуть не оглох. Потом его заставляли в таком виде бегать по улицам города, искать симпатичных блондинок и целовать их в коленку. Надо полагать, что в таком виде, который он приобрел за время мотоциклетного пробега, находилось мало желающих предоставить коленку, зато пощечины раздавались активнее. Невесте, надо сказать, повезло не меньше: подруги разрядили её в некое пугало а-ля «Пеппи – Длинный Чулок», причем жуткой расцветки – полосатая тельняшка, поросячьего цвета сарафан, тугие косички, на концах которых разномастные заколки-резинки и банты, а на ноги высокие гольфы разных цветов и мастей (одна гольфа была в полоску, вторая – в цветной ромбик и горошек) и ботинки на толстой подошве. В таком виде девушки пошли гулять по людным местам Парижа, где милые подружки заставляли приставать к прохожим с разными поручениями (Рэй и Мина выдали предположение потанцевать тур вальса с каждым мужчиной, который попадется им на пути пока вся компания пересекает Тюильри), а под конец искупаться в фонтане, постоянно при этом приглашая к себе присоединиться. Окружающие были в восторге, что не скажешь о виновнице всего этого безобразия, зарекшейся когда-либо еще делать что-то подобное. А на следующее утро после этого веселья вся честная компания отправилась в Нормандию.

Андрэ оказался прав, потому как снятый им замок де Бошан находился в центре романтичного парка среди леса, а недалеко, буквально в нескольких минутах езды располагался живописный городок с церквушкой. Именно там за день до венчания состоялась церемония в мэрии городка, куда за месяц до этого события было подано заявление. Выходило, что не только Андрэ знал, где будет проходить церемония, но стоило ли теперь обижаться из-за этого. Серена в бело-голубом костюме, строгом и элегантном была невероятно хороша, а аккуратный букет из роз делал её вид не лишенным романтичности. Франсуа рядом с ней казался взволнованным и счастливым, будто обновленным. Лита только потом поняла, отчего у неё возникло такое чувство, - Фран постригся, оставив в Париже свои опускающиеся до плеч волосы, оказавшись в таком виде еще привлекательнее и мужественнее. Андрэ же шепнул, что это байкеровская вылазка заставила друга столь решительно и кардинально менять имидж, но Лита тогда думала совершенно о другом. А именно о том, что всего каких-то двадцать минут превратили её милую сестричку в леди, представительницу высшего общества, в мадам Селену де Бове, о чем была внесена соответствующая запись. Пара росписей, несколько громких фраз и пожеланий, нежный поцелуй… и все было кончено. Лита одернула себя на мысли, что вид у неё чересчур мрачный для счастливой сестры и подружки невесты. «Все это могло бы быть и у тебя, Лита, но стечение обстоятельств спутало твои планы. Если бы ты захотела, то сама была бы уже замужем за Андрэ, носила бы обручальное колечко, тебя называли бы «мадам Вент де Буа» и добивались твоего расположения», - вот какие мысли одолевали девушку, когда её сестра ставила красивую с завитушкой подпись на регистрационном бланке. Мельком она посмотрела на стоявшего рядом Андрэ и вздохнула, потому как именно он решил повременить со свадьбой, дав ей возможность разобраться в своих чувствах и желаниях. Но с ней произошло все с точностью до наоборот: Лита никак не могла на что-то решиться, погружаясь в пучину сомнений, что было ей абсолютно непривычно и совершенно не подходило к её решительному характеру. Если бы тогда, в день её собственной свадьбы Серена не бросилась к Нельсону и не привезла его с собой в их новый дом, если бы Андрэ был в более здравомыслящем состоянии, что тогда было абсолютно невозможно, если бы она сама не проплакала полночи в пиджак этого самого Нельсона, когда её несостоявшийся муж дежурил в больнице, откуда всех попросили удалиться, кроме родственников… Было огромное множество этих «если бы», но Лита сейчас не хотела об этом думать, потому что у её сестры был праздник, потому что она была счастлива, потому что для Серены страница все же была перевернута, начиналась новая глава жизни, в которой не будет всего того, что причиняло ей боль. Лита внимательно посмотрела на подруг, рядом с которыми были все те же мужчины, и улыбнулась.

Рэй вдруг посмотрела на неё и подмигнула, словно бы поддерживая, а она вспомнила, что ей сказали подруги в первый же вечер после прилета в Париж. Лита уже спала, погда к ней в комнату прокрались подруги и рассказали занимательные новости о происходящем в Сан-Франциско. В частности о том, что миссис Уоррен пожелала видеть своего сына более серьезным, остепенившимся, а, следовательно, и женатым. Дариен вертелся как уж на сковородке, потому что попался в ловко расставленный капкан: с одной стороны на него наседала маменька, с другой Берилл, успевшая с этой мадам познакомиться настолько близко, что та начала считать её своей невесткой и все удивлялась, отчего это её непутевый сын не желает открыть своей матушке связывающие его и эту приятную женщину узы. В конечном итоге месяц назад эта парочка укатила в Лас-Вегас, откуда Берилл Метали вернулась счастливая, с кольцом на безымянном пальце и со свидетельством, где было четко написано «Берилл Метали Уоррен», а вот Дариен выглядел весьма удивленным, словно его перед этим действом не то опоили, не то заставили его идти под венец силой. Рэй громким шепотом поведала, что они втроем даже отправили ему свадебный подарок – средство от вредных насекомых и склеенную из нескольких осколков вазу, а про реакцию его друзей сначала девушки вообще промолчали.

- Но, Лита, ты должна понять, они его друзья, что бы он ни сделал, - рассудительно добавила Эм тогда, - потому не должна держать на них обиду за то, что они не отвернулись от Дариена.

- Да я о таких глупостях даже и не думала! – взметнулась она, удивленно смотря на подругу. – Друзья на то и существуют, чтобы поддержать тебя в любой своей глупости, в любом твое поступке, как бы безрассуден он ни был. – Лита покосилась на сконфуженную Рейану, а потом вновь спросила. – Так что же они ему сказали.

- Не знаю, что Крис сказал Дару, - ответила Мина, накручивая длинный локон на палец. – Но он был ужасно разозлен и расстроен его глупостью. Так и сказал в сердцах, что никогда тот не совершал большего идиотизма. Но посчитал нужным друга поздравить, так как высказал мнение, что поддержка тому не повредит.

- С чем Джон радостно согласился, присовокупив на счет Берилл несколько менее сдержанных выражений, - добавила Эми, вспоминая бурные порывы своего любимого подкорректировать внешность жены Дариена, чтобы она не позорила ряды рыжеволосого населения Земли. – Он отослал Берилл лично абонемент к парикмахеру, другу Джона, и тот мало того, что очень интересно ту постриг, так ее и покрасил её в какой-то страшный цвет. Если не ошибаюсь, то в баклажанный, - и она сама улыбнулась, потому что краска была из самых стойких, так что не скоро порадует теперь новоявленная миссис Уоррен своим появлением высший свет.

- Джед высказался более виртуозно, - язвительно закончила Рэй, развалившись поверх покрывала на кровати Литы. – Отослал молодоженам два пригласительных на спектакль «Дорога в Ад» и буклет о самых экстремальных американских горках с каким-то подобным названием… - она пощелкала пальцами. – То ли «Последний виток», то ли «Путь смертника», точно не вспомню. Так или иначе, но рыжая стерва была очень разозлена, когда выяснилось, что спектакль о семейной паре, в которой жена изменяет симпатичному богатому мужу со всем, что шевелится и мужского пола, а потом совместно с любовником этого несчастного и укокошила. – Губы Рэй раздвинулись в довольной улыбке, Лита прыснула в ладони. – После того скандала горки показались Дару сущей забавой.

- А что Нельсон? – непроизвольно вырвалось у Литисии.

- О, Нел вообще порывался настучать другу по голове, мотивируя это тем, что у того мозги явно смешались в кучу и их нужно привести в порядок хорошей встряской. Но ты же знаешь, что Нельсон в своих дружеских порывах иногда перегибает палку. – Мина потянулась и зевнула. – Потом он долго и нудно с Дариеном разговаривал на тему «Как ты, друг, докатился до жизни такой?», но мало чего добился. Кстати Крис мне поведал, - она перешла на приглушенный шепот, - что Нел сдал билет в Париж, который собирался отдать Дару… что-то вроде последнего шанса, хотя Джон ему и говорил, что последний поезд давно уже ушел и мосты сожжены. Мы же получили приглашения на свадьбу еще зимой, - Эми на это утвердительно кивнула.

- Вернее, Нельсон сдал два билета в Париж, - лениво добавила Рэй под удивленными взглядами подруг, так и говорившими: «Откуда дровишки?», а Лита так и вцепилась пальцами в запястье подруги. – Какие эмоции, право слово… это мне Джед сказал, когда «подарки» оплавлял молодоженам.

- С этого места можно поподробнее? – поинтересовалась Мина.

- Можно, - милостиво откликнулась Рэй. – Нельсон купил два билета до Парижа, для себя и Дариена, но потом узнал о приглашениях, которые, кстати, его обошли стороной…

- Ну, он же не обиделся? – спросила Лита, хотя думала совершенно о другом. «Неужели он хотел приехать? Неужели то, что он тогда сказал, было не простыми словами?» Девушка даже нарочито нахмурилась, чтобы не было видно её счастливого и задумчивого выражения лица.

- Ты представляешь, нет, - ответила Эмили, теребя край шелкового халата. – Так вот, он узнал о приглашениях на свадьбу и решил, что надо срочно тащить Дариена исправлять ситуацию. Правда, я не понимаю смысла во всем этом, - она пожала плечами, – потому что если Сере все для себя решила, то переубедить её невозможно. Тем более после того, что было тогда, - и она сделала большие глаза, намекая на тот случай, когда Сере застала извивающихся в порыве страсти на гостиничной кровати Дариена и Берилл. – И потом решение о том, что свадьба состоится было принято еще осенью, так что за месяц-полтора до церемонии…

- Ты разве не знаешь случаев, когда невесты сбегали из-под венца? – Мина улыбнулась. – Это так романтично…

- Надеюсь, Крис разделяет твои представления о романтичности, - хмыкнула Реана, отчего Мина тут же сникла. – Да и не в характере Сере так поступать с теми, кого она любит. Не могу представить, чтобы она совершила подобную подлость.

- Потому все старания Нельсона были обречены не неудачу с самого начала, но он хотя бы попытался, - отрезала Лита. «Почему он не приехал? Если был билет, почему он передумал?»

- Вообще он порывался приехать с нами, - будто в ответ на её мысли высказалась Эмили, - но у него какие-то проблемы сейчас в его комплексе… причем достаточно серьёзные. Мне Джон сказал, что на него чуть ли не наехал кто-то.

- Надеюсь, не бульдозер? - заинтересованно осведомилась Мина.

- Очень остроумно, - фыркнула Рэй и зевнула, потянулась. – Давайте спать, подруги, завтра нам невесту собирать, устраивать ей пирушку, чтобы на всю жизнь запомнила. Нам Мадлон очень много разных интересностей рассказала, так что завтра Сере будет очень и очень весело. – На чем они и разошлись, а на следующий день был тот сумасшедший девичник.

Лита подмигнула подруге в ответ, но тут же переместила внимание на молодоженов, которым уже разрешили поцеловаться. Она непроизвольно подумала, что Франсуа относится к Сере как в хрупкой хрустальной вазе, а сестра любит своего мужа не только потому, что между ними проскальзывали некие волны, но и за ту преданную дружбу, которую он подарил, что не разу не подвел и всегда был рядом. И ни словом, ни жестом не намекнул ей о том, что чувствует на самом деле, - видел, что сердце и мысли Сере в то время были заняты совершенно другим, и не оценила бы, не приняла его порывов. После непродолжительных поздравлений молодожены в окружении своих друзей и родных разъехались: одни в замок Бошан, чтобы обжиться и приготовиться к предстоящему на следующий день венчанию и огромному стечению гостей, а вторые – в снятую для них гостиницу, аккуратный особнячок в стиле альпийского шато, где улыбчивая хозяйка уже поджидала их с ужином. Когда расселись за огромным столом, посадив во главе стола Литисию как сестру новобрачной, а с другой стороны – Станислава по тем же соображениям. Кстати, возникла даже небольшая заминка, так как Стэн, как он просил себя называть, внешне очень походил на Дариена, только глаза у него были чуть светлее, да и наполнены они были скорее умом и сообразительностью, любознательностью. Стэн и выглядел как ученый: с превеликим удовольствием он переоделся в своем номере в походный костюм, став чем-то напоминать Индиану Джонса, только в более осовремененном виде. Он мог чуть ли не часами рассказывать о Австралии, о сапфировых «приисках» и ходящих вокруг них легендах, о самих сапфирах и их свойствах, и глаза его при этом разгорались такой живительной энергией, что даже незаинтересованному слушателю хотелось придвинуться поближе и замолчать, чтобы не упустить ни слова.

- Скажи, Стэн, как это тебя занесло в такую область? Ведь твой брат занимается бизнесом, а ты, можно сказать, своего рода археологией.

- Это надо благодарить Вик, - весело рассказал он историю многолетней давности. – Она тогда увлеклась автомобильными гонками и иногда втайне от Андрэ бегала на стадион и в свой родной гараж, чтобы сначала поглядеть, а потом и самой попробовать скорость на себе. – Андрэ вопросительно приподнял бровь и покосился на викторию, невозмутимо разрезающую ножом отбивную. – Это при том, что она еще и музицировала с Жижи, и училась на экономиста, хотя это совершенно не её стезя. Извини, Андрэ, - быстро добавил он, а Вик фыркнула. – Ну вот, она потащила меня с собой и, измазавшись в машинном масле, порвав новые джинсы и вообще мало походя после этого стадиона на девушку, мне и сказала, что бизнесмен из меня не выйдет. Хотя бы потому, что мне интереснее не цифры и бухгалтерская отчетность, котировки на бирже и остальная ерунда того же свойства, а то, что закопано в земле чертову уйму лет назад человеком или самой природой.

- И Франсуа не возражал? – удивленно спросил Джон, косясь на брата, который до сих пор не слишком радостно разделял его увлечение искусством и модой, хоть это и приносило большую прибыль.

- А какой был смысл возражать? – заявила с невозмутимым видом Виктория. – Во-первых, Фран всегда уважал выбор своего брата, каким бы тот ни был. Да и вряд ли бы Стэн выбрал что-то для себя неподходящее. Фран же видел, что копаться в цифрах его брату менее интересно, чем например в песках Месопотамии, потому и беспрекословно поддержал его.

- Ну, уж ты скажешь, беспрекословно, - с улыбкой откликнулся Стэн, заставив Сэджвика нахмуриться. – Конечно он возражал некоторое время и приводил множество различных примеров, когда принятое в сердцах решение выходило боком.

- А во-вторых, - с напором бульдозера продолжила девушка, - ему дали понять, что делать из брата второго себя бесполезно. У всех свой путь, каждый выбирает по себе, - она потянулась к вазе с фруктами и достала сочное яблоко. – Потому Фран и принял решение отправить тебя, Стэн, в сиднейский филиал своей корпорации, занимающейся в том числе и сапфировыми разработками. Все же не зря матушка Франа так благоволила драгоценностям.

- Тетя вообще была экстравагантной личностью, - заявил Стэн. – Одно время она даже мечтала отдать брата в балетную школу, - и он тихо рассмеялся, представляя Франсуа в балетных рейтузах и пуантах.

- Да, к слову о танцах! – воскликнула Лита. – Джед, я надеюсь, вы порадуете нас своим выступлением?

- Если бы это зависело только от меня, то я с радостью, - откликнулся тот, взглядом василиска рассматривая Рэй, сидящую рядом.

- А что, разве в Канаде ты тренировался? – язвительно поинтересовалась та.

- Да, на столе переговоров, - в тон ей отозвался Джед. – Только и делали, что самбу, румбу вытанцовывали, а заканчивали всенепременно фламенко. – Было видно, что этот спор продолжается уже давно.

- Не знала, что Клайв умеет танцевать фламенко, - фыркнула Реана. Губы же Криса дрогнули в улыбке, потому что он то знал как на этих переговорах устал Джед, потому что партнеры вымотали всю душу, словно он и вправду с ними самбу-румбу танцевал. А названный Клайв, двухметровый детина с несбриваемой щетиной был взят с собой лишь как орудие эмоционального воздействия, потому что именно это очень хорошо умел делать.

- Клайв танцует исключительно со своим любимым «дерринджером», - весело вклинился Джон. – У них уже давно выработался комплекс шагов по более эффектному рисунку танца.

- Очень смешно, - буркнула Рэй.

- А что, ради такого случая мы даже выползем на сцену, - с энтузиазмом заявил Яспер, на что Томас страдальщически сморщился. – Том, не будь букой.

- Яспер, по-моему, музыкальное оформление уже проработано, - в помощь ему тут же ринулась Эжени. – И не стоит так сильно импровизировать.

- Хорошо, - пробубнила Рэй, - мы что-нибудь исполним…

- Да неужели Ваше императорское высочество снизошло до нас, до холопов! – воскликнула Литисия, испытывая удовольствия от этой перепалки. В частности еще и потому, что Реана довольно непотребно себя вела в тот первый свой приезд в Париж, выказывая свое недовольство всем и вся, что происходило вокруг сестер Симплтон.

- Отчего же «высочество»? – вклинился Андрэ, разгадав желание Литы подколоть подругу, но так, чтобы не обидеть.

- Как почему? – ответил за девушку Джед. – Потому что еще не замужем за мной.

- А ты разве королевских кровей? – в голосе Мины проявилось показное удивление.

- Будет надо, и королевскую кровь найду, - уверенно произнес Джед под пристальным взглядом Реаны.

- Посидите вот так еще минуточку, - донесся до них серьезный тон Джона, - и я успею запечатлеть вас для истории. - Они оба обернулись и уставились на говорившего, активно что-то рисующего на салфетке.

- А не проще сфотографировать? – раздался голос Стэна.

- Проще конечно, но фотография не передает той экспрессии, что от них исходит, - с улыбкой ответила Эмили. – Джон умеет нарисовать так, что картина будто дышит, живет своей жизнью.

Вечер был таким веселым, беседа непринужденной и приятной, что все расслабились, чувствуя себя в окружении родных людей. Лита и не помнила, когда так приятно проводила время в последнее время, без нервотрепки, в окружении дорогих сердцу. Только отчего же червячок сомнения вгрызался в сознание, убеждая, что здесь не хватает еще одного человека? Она смотрела на Андрэ, сидящего по правую руку, улыбалась ему, а сердце болезненно сжималось от осознания того, что судьба сделала верный шаг, что не дала ей выйти замуж тогда. Она еще не готова перевернуть страницу, хоть и говорила об этом сестре, оказалась не готова отказаться от прошлого, не выяснив до конца все, что осталось неясным. Она готова была еще и еще раз благодарить Андрэ за его мудрость и внимание, не давшие сделать ей опрометчивый шаг. Она ложилась спать и, закрывая глаза, снова и снова переживала те жуткие моменты дня, который должен был стать самым счастливым в её жизни, а на самом деле перевернувшим все вверх дном.

***

В церкви творилось нечто невообразимое, когда Лита туда решительно вошла, не дождавшись нерасторопного распорядителя. Никто не обратил на невесту ни малейшего внимания, потому как все взгляды были устремлены в сторону алтаря, где людей было особенно много и откуда слышались сдавленные рыдания. Она решительно протискивалась сквозь толпу, напоминавшую давку в метро в час-пик, а люди смотрела на нее как на нечто инородное и странное, будто один вид невесты сейчас был кощунственный и лишний. И все же добраться до алтаря у нее получилось: Андрэ с пепельного цвета лицом сидел на первой лавке, рядом один из гостей считал пульс у Эжени, а она сама нюхала какую-то баночку, Яспер и Том взяли в оборот какого-то парня, порывавшегося к Сэджвику, который сидел на лавке сбоку, зажав голову руками. Но больше всего её поразило то, что священник, который должен был обвенчать её с Андрэ, сейчас коленопреклоненно молился у статуи Девы Марии, а требник лежал на алтаре, раскрытый, а ветер перебирал хрусткие страницы. В толпе она попыталась найти Серену, которая оказалась рядом с Жаклин, с напряженным лицом разговаривающей по телефону. Но еще больше она боялась оглянуться и увидеть более знакомые лица – Дариена или Берилл, но еще страшнее для неё сейчас было увидеть Нельсона. Подспудно она готова была даже не ехать в церковь, лишь бы не увидеть его больше никогда в жизни, лишь бы его присутствие не поколебало её уверенности в себе, лишь бы перевернуть эту страницу и никогда к ней не возвращаться. Но сейчас ужас сковывал внутренности, потому что Лита понимала – сегодняшний день многое изменит в её жизни, но совсем не так как ей бы хотелось. Она медленно подошла тогда к Андрэ, опустилась на пол у его ног и, окруженная пеной белого атласа, кружев и газа, обняла его за колени, пытаясь заглянуть ему в глаза. Но он лишь еще больше сгорбился и попытался отвернуться, но она дотронулась до его щеки и заставила посмотреть на себя.

- Прости, Лита, но сегодня свадьбы не будет, - прошептал он. Вернее ей показалось, что он сказал это так тихо, но на самом деле в церкви было очень шумно.

- Что случилось? – она погладила его по щеке. Глаза напротив были такими больными и испуганными, что Лите стало страшно самой.

- Нам надо поехать к ней! – со спины раздался голос Сэда. – Лин, ты узнала, где она? В какой больнице?

- Успокойся, Сэд, мы именно этим сейчас и занимаемся, - ответила за неё Серена.

- Да не хочу я успокаиваться! Скажите мне хоть что-то определенное!

- Сэд, ты не один тут беспокоишься. Сядь и замолчи! – резко осадил его Яспер, отрывая трубку сотового телефона от уха. Он перевел взгляд на Литу, подошел к ней и Андрэ и, осторожно положив ей руку на плечо, наконец, сказал. – Виктория попала в аварию. Разбилась на мотоцикле Сэда.

- Сильно? – обеспокоено спросила она, сжав ладонь Андрэ своими пальцами.

- Мы не знаем, - спокойно ответил он и бросил тяжелый взор на вскочившего снова брата.

- Андрэ, я все узнала, - к ним подошла высокая женщина, чей возраст определить было чрезвычайно сложно из-за строгого голубооко костюма и умопомрачительной шляпы, которая держалась на её голове гордо и строго, но непринужденно, словно бы на голове дамы не было даже прически от дорогого стилиста. – Здравствуй, Литисия, рада видеть тебя, ты очень красивая. Андрэ, надо что-то сказать гостям… ты же понимаешь, что теперь торжества не получится.

- Да, мама, конечно, - он тяжело поднялся с лавки, Лита его поддержала. Её не покидало чувство, что все происходящее – не настоящее, ужасная ошибка, и вот сейчас откуда-нибудь выскочит человек и с радостной улыбкой закричит: «Ну что, поверили?! Это шутка была!» Или наоборот все было именно так как и должно было быть? Может быть, она именно и надеялась на нечто подобное? Лита не хотела признаваться самой себе в том, что внутренне она радовалась. Нет, не тому, что Виктория разбилась, но тому, что она сама, возможно, не совершила ужасной ошибки. Ведь только переступив порог, да даже еще только приближаясь к нему, она с ужасом осознала, что происходящее с ней сейчас – неправильно, что это ошибка. Как она позволила всему этому зайти так далеко? Неужели банальное желание уйти от прошлого, забыться рядом с надежным и нежным человеком заставило её принять его предложение? Что же связывало их? Лита могла поклясться, что Андрэ любит её, но могла ли она сама сказать это о себе? Столько вопросов, и ни одного внятного ответа. Словно она ученица у доски, забывшая доказательство теоремы, а строгий учитель смотрит на неё с укором и укоризненно машет пальцем. – Спасибо, Лита, - она услышала голос своего несостоявшегося мужа словно сквозь вату. – Прости меня…

- Что ты! – возмутилась она, тряхнув его за руку. – Я все понимаю. Ты же знаешь, что можешь на меня положиться! Я же… - и запнулась на простой фразе «люблю тебя», понимая, что слова е будут лживыми. Андрэ был её другом, самым надежным и любимым, но не более. Как хорошо, что он не заметил смущения не её лице, не почувствовал вздоха облегчения. Водоворот событий закружил её: шум толпы, обеспокоенные лица, страх в глазах, огромная скорость на спидометре автомобиля, сжимающие руль до побелевших костяшек пальцев руки, белые стены больничных коридоров и страшная недосказанность диагноза – «кома». Никого не устраивал ответ: «Она сильная, она справится» или «Сейчас она борется за свою жизнь» - особенно Андрэ и его мать, державшуюся с достоинством даже в таком положении и в этом неприятном месте. Здесь стены словно бы пахли болью, страданием, слезами и смертью, через которые пробивался слабый росточек надежды на выздоровление. Наверное, сказывалась природная впечатлительность и эмоциональность Литы, потому как друзья вели себя во многом более сдержанно, Серена же вообще исчезла из больничного коридора. Сейчас Лита могла лишь поддерживать своего жениха, но отчего-то ей очень хотелось, что кто-то поддержал её саму, обнял и погладил по голове. Все происходило будто бы и не с ней, проносясь мимо неё, оставляя её в ворохе эмоций и мыслей. «Я такая эгоистка», - думала она, смотря на Андрэ, который отказался покидать больницу до хоть какой-то определенности.

Франсуа вызвался отвезти мадам де Буа домой, а их с Сере подруги заверили, что совместно с организатором торжества уладят все вопросы с гостями. Лита была им бесконечно благодарна в тот момент, хоть и продолжала сознавать ту настороженность по отношению к её жениху, который подруги высказывали. Томас, отправив Жаклин и Мишель домой, вместе с Яспером взяли на себя все возникшие проблемы по организации: музыканты были отпущены и рассчитаны; банкетный зал остался таким же нарядным как и в начале дня, когда его приготавливали к приезду молодоженов, только столы ломились яствами, с которыми нужно было что-то делать; огромный обслуживающий все это великолепие штат был также распущен после того, как все блюда были упакованы в коробки и отправлены в сиротский приют. Пусть хоть у кого-то будет в этот день праздник, - так решила Жижи, не выдержавшая долгого ожидания под дверями операционной и решившая быть полезной хоть где-то. Огромный свадебный торт, тремя ярусами возвышавшийся над столом, вызвал больше всех хлопот, пока один из поваров не посоветовал разделить его на куски и также отправить в детский дом. Дети всегда оценят и с благодарностью примут такой подарок. Яспер со смешанным чувством тревоги и гордости следил, как Эжени чуть подрагивающими пальцами раскладывает аккуратно отрезанные куски торта на бумажные салфетки и укладывает в круглую коробку. Такой девушкой можно было восхищаться, желать её и всегда удивляться её стойкости. Если бы несколько лет назад обстоятельства сложились по-другому, Яспер сейчас мог бы называться не только другом, но и чем-то большим. Но ссора Виктории и его брата Сэджвика не дала обстоятельствам сделать поворот в нужную сторону, о чем Яспер сейчас не так уж и сожалел. Быть другом Вик и Жижи – это огромное достижение, учитывая разницу темпераментов, характеров и взглядов на многое в этом мире, хотя с Вик было дружить много проще.

А в это время в больнице шла полным ходом операция уже не первый час. Лита в своем свадебном платье выглядела в этих коридорах чем-то инородным, странным. Проходящие мимо люди в белых халатах и бирюзовых медицинских костюмах смотрели на девушку как на не к месту распустившийся кактус, цветущий лишь раз в несколько столетий. Она чувствовала себя очень неуютно, но не только из-за обращаемого на неё внимания. Жгущие изнутри мысли, недостойные ни этого мужчины рядом, ни этого платья, ни кольца на пальце, подаренного в честь обручения, заставляли её беспокойно метаться по коридору. Позже она сравнила себя с тигром, попавшем в неволю по своей глупости, несясь за призрачной добычей, которая должна была подарить избавление от голода. Нелепо было принимать глубокое чувство признательности и дружбу за нечто более жаркое и личное, но Лита сама ввела себя в заблуждение. Это была только её вина, за ошибки теперь нужно было расплачиваться самой. Но как… Как сказать об этом мужчине, который готов был ради неё на все жертвы мира?! И она сознавала, что это не простые слова, произнесенные им в пылу чувства, чтобы смутить её разум или завоевать, как это бывает в любовных романах. И теперь она оказалась недостойна всех сказанных слов, в том числе и ей самой.

- Лита, что-то случилось? – раздался усталый, надтреснутый, но такой родной голос. Она обернулась и посмотрела на сидящего практически в противоположном конце коридора мужчину, переставшего в отчаянии сжимать голову или с закрытыми глазами откидываться на спинку больничного кресла. Он смотрел на неё пристально и нежно.

- О чем ты? – голос её тогда дрогнул. Она не могла понять, что он имеет в виду, ведь его сестра сейчас борется за жизнь, над ней колдую лучшие хирурги. Именно это случилось! Или… неужели он почувствовал перемену в ней, волны стыда и сомнения? – Твоя сестра…

- Нет, Лита, я не об этом, - медленно произнес он. Слова будто бы давались ему с трудом, а, может, он старательно их подбирал. – Тебя что-то беспокоит кроме того, что случилось с Тори.

- Просто я… не знаю… - она замялась и нерешительно приблизилась к нему, опустилась на пол у его ног. – Андрэ, послушай… - но окончание фразы не было произнесено, потому что появившаяся в конце коридора пара лишила её дара речи. Потом, многие недели спустя она благодарила судьбу за то, что опрометчивая фраза: «…может быть все случившееся можно посчитать знаком свыше?» - не была произнесена ни тогда, ни позднее. Но в тот момент она с ужасом смотрела, как к ним приближается Серена, которую под руку вел… Нельсон. Лита медленно поднялась с колен и выпрямилась, спина напряглась, словно она проглотила железнодорожную шпалу, нервно начала теребить подол платья, но тут же разозлилась сама на себя и сцепила пальцы замком. Однако все её личные переживания не стоили и ломаного гроша, потому как вид Серены вызывал беспокойство, а Нельсон и не собирался к ней приближаться, первым делом направившись к Андрэ.

- Добрый вечер, - произнес он, пожимая руку тому, кто должен был в этот момент быть мужем Литисии. – Извини, я хотел сказать…

- Спасибо, что приехал, - отозвался Андрэ. – Это хорошо, что ты здесь, - он бросил быстрый взгляд в сторону напряженной фигуры Литы в обрамлении белоснежной дымки платья. – Я уже не мог выносить присутствия друзей и внимания родных. Ты подвернулся очень кстати, - он вдруг странно помотал головой, - извини.

- Нет, все в порядке, - заверил Нельсон, периферическим зрением наблюдая за Литой. Ему казалось, что их появление прервало разговор жениха и невесты, но пока не мог определиться, хорошо это или плохо. – Меня привезла Серена… или это я её привез, - и Нельсон слабо улыбнулся, потому как воспоминания об увиденном в отеле еще были свежи. Он понимал, что Дариен совершил не просто ужасную ошибку, но предательство, которого не сможет простить даже такая бескорыстная и добрая душа, как Серена. Невозможно любить так же сильно как умела эта молодая женщина, но и её чувства не безграничны. Даже бездонный колодец может пересохнуть, особенно когда из него черпают воду и не дают колодцу наполниться вновь, особенно когда питающие его источники перекрываются и пересыхают.

- Что произошло? – обеспокоено спросил Андрэ, радуясь тому, что можно сменить тему, не думать о происходившем за дверями операционной.

- Небольшое недоразумение, - с запинкой ответил Нельсон, оглянувшись на Серену. – Просто разрешилась окончательно старая проблема, - медленно произнес он, - и это не принесло Рене счастья и успокоения.

- Что-то серьезное? – обеспокоено спросил Андрэ, посмотрев на заплаканное лицо Селены.

- Нет, не думаю, - ответил Нельсон. – Не серьезнее, чем происходящее здесь. Всего лишь прощание с иллюзиями.

Лита обнимала сестру за плечи, не решаясь спросить, что случилось, и украдкой бросала взгляды на двух дорогих для неё мужчин. Такие одинаковые и такие разные. В первое мгновение Лита готова была провалиться сквозь землю, особенно в своём свадебном наряде. Придерживая сестру одной рукой, второй она с остервенением сдернула с головы фату, продолжавшую крепиться на голове при помощи многочисленных шпилек, со стуком падавших теперь на плитки пола. Прическа развалилась, но она нисколько об этом не жалела, избавившись словно бы от страшного груза. Её даже стало противно одетое на неё шикарное платье, которое, будь её воля, она тотчас скинула бы на холодные плиты больничного коридора. Она словно через оцепенение ощутила, как Сере высвобождается из её рук, нагибается и поднимает белоснежный газ фаты. Лита сейчас была сосредоточением противоречий: ей хотелось бежать из этого коридора, лишь бы не видеть рядом Андрэ и Нельсона, но в то же время до ломоты в пальцах она жаждала ощутить на себе его взгляд. Да, Лита в последнее время не страдала присутствием логики с желаниях и поступках.

- Что случилось? – сдавленно спросила она у сестры, с силой отводя взгляд от двух мужчин.

- Дариен… с Берилл, - выдавила она из себя, сжимая в ладони фату и подбирая с пола сверкающие жемчужинами шпильки.

- Что значит Дариен с Берилл? – немного громче обычного воскликнула она.

- Лита, сейчас не время и не место, - одернул её Нельсон тоном, не терпящим возражений. – Вы сможете обсудить это позднее.

Что-то было тогда в его голосе, что Лита лишь открыла рот для возражений, но тут же молча его и закрыла, ощущая на запястье мертвую хватку Сере. Андрэ потер переносицу и усталым голосом попросил:

- Серена, отвезите, пожалуйста, Сэда домой, а то он скоро начнет биться головой об стены, - он махнул в противоположный конец коридора, где маячила долговязая фигура. – Составишь мне компанию? – тут же обратился он к Нельсону. – Будет долгая ночь, а я не хотел бы уходить из больницы.

- То есть моего согласия никто не спрашивает? – оттого, что она весь день слишком много нервничала, от присутствия рядом Андрэ и Нельсона, от странных и немного страшных для неё мыслей в голове у Литисии сдали нервы. Она разозлилась, что её не то, чтобы попросили что-то сделать, но даже и не заметили. Но Андрэ только болезненно поморщился, словно его ударили, и жалобно посмотрел на невесту. Лите стало стыдно: у него сестра на грани смерти, у него не состоялась свадьба, к которой он так стремился и желал, она почему-то от него так далека если не телом, то мысленно. А ведь он все чувствует и возможно понимает, и ему еще тяжелее! Мысленно девушка чертыхнулась и обругала саму себя за эгоистичность и прямолинейность. – Извини, - она подошла к жениху, отметив, что Нельсон посторонился и немного отвернулся, болезненно сморщившись… а может быть ей это лишь показалось.

- Лита, пожалуйста, не проси прощения, - твердо, но нежно ответил Андрэ. – Мы все устали… просто помоги мне.

- Хорошо, - тихо ответила она. – Я буду ждать тебя дома, - и снова обняла его, но тут же обернулась на резкий крик за спиной:

- Отстать от меня, Селена! Я никуда не поеду! Сколько раз тебе это повторить?!

- Сэд, если ты не успокоишься, тебя выведут отсюда, - терпеливо успокаивала его Сере, пытаясь схватить за рукав пиджака, но тот резко вырвался. Но Серену было не так-то просто остановить. – Чего ты добьешься, если будет сходить с ума в этом коридоре?

- Я… я не знаю, Селе, - заикаясь ответил он, запихнув руки в карманы, чтобы снова не размахивать ими. – Но и уходить не собираюсь.- Они и не заметили как подошел Нельсон вместе с Андрэ.

- Сэджвик, ты сделаешь мне одолжение, если составишь компанию моей невесте и Серене и сопроводишь их домой, - тихо, но убедительно говорил Андрэ, сжав его плечо. – Уже слишком поздно, на дороге может быть опасно… - он еще сильнее сжал пальцы прежде, чем Сэд начал возражать. – Прошу тебя.

- Пусть вот он отвезет! – упрямо сцепив руки на груди, ответил тот, кивнув подбородком в сторону Нельсона.

- Он останется со мной, - столь же непреклонно ответил Андрэ. – Так ты поможешь мне?

- Хорошо, - он покосился в сторону операционной. – Но лишь с условием, что ты мне позвонишь, как что-то станет известно.

- Можешь не сомневаться, - и он крепко пожал Сэду руки. Андрэ прекрасно знал от самой Виктории, что этот сумасшедший, немного придурковатый, упрямый до невозможности, страшный эгоист дорог ей. Что она гордилась им, стараясь этого не показывать. Что его гордячка сестрица, грубоватая и колючая на первый взгляд, долго глотала слезы и гнала на предельной скорости по трассе, чтобы никто не видел того, что и ей бывает больно. Странно, что она рассказывала ему то, что было неизвестно даже Эжени, но Вик приходила, а он в эти редкие минуты чувствовал себя нужным, сильным и всемогущим. К слову, этого придурка одно время он очень хотел прихлопнуть вместе с его поклонницами, с его выкрутасами, но Вик дала понять, что разберется со всем сама, просила не соваться. Буквально за несколько дней до свадьбы сестра сообщила ему потрясающую новость: она приняла предложение Сэджвика Ская. И теперь этот самый Сэджвик метался по больничному коридору как раненый леопард.

- Пойдемте, дамы, я доставлю вас до дома с шиком, - хмуро заявил он, подталкивая Серену и Литу в спину. Но рядом с Андрэ он задержался и сжал его за запястье. – Я не могу потерять её снова. Присмотри за ней, - и тут же отвернулся и пошел по коридору.

Они сидели в больничной часовне, только он, Нельсон и освещенная лампой Дева Мария. Молчание становилось тягостным, невозможным, душило и давило тисками, но они молчали. Странно, но Нельсон никогда не замечал за собой косноязычия, а вот сейчас не находил слов. Было странно сидеть вот так плечом к плечу с человеком, который сегодня должен был стать мужем твоей девушки. «Поправка, бывшей девушки». Он поморщился. «Какая, в сущности, разница? Бывшая, настоящая… она дорога мне!»

- Лита рассказывала мне о тебе, - все же первым заговорил именно Андрэ.

- Что именно?

- Всё. – Одно слово, ни больше, ни меньше.

- Она сегодня собиралась выйти за тебя замуж.

- Я не для этого начал этот разговор, - упрямо произнес он и снова замолк.

- Когда Серена зашла в мой номер и сказала, что свадьба не состоялась…

- Ты обрадовался, - закончил за него Андрэ.

- Нет, - Нельсон покачал головой, в которой опять зашумело. Выброс адреналина закончился, отдав его разум на растерзание выпитому алкоголю. Он повернул голову и встретился взглядом с Андрэ. – Вообще-то я с начала не понял, потому что был пьян.

- Понимаю, - кивнул Андрэ. Он действительно понимал, но сейчас ничто не имело смысла, кроме жизни его сестры. – Лита сказала, что всегда надо смотреть в будущее и никогда не оборачиваться, - слова произносились и падали словно пудовые гири. – Но мне отчего-то кажется, что она постоянно смотрит через плечо и пытается рассмотреть что-то за спиной.

- Но она же согласилась стать твоей женой, - весомый аргумент.

- Да, ты прав. Я сочувствую тому, у кого в жизни не было Литисии. Ты ведь понимаешь?

- Зачем ты мне все это говоришь? – зло спросил Нел, которому весь этот разговор не нравился. Он не понимал, почему вообще тут сидит, но отчего-то обстановка часовни располагала к откровенному разговору. Однако он не собирался раскрывать свою душу этому мужчине рядом, потому продолжал смотреть на красивую одухотворенную статую Марии с золотым нимбом, от которого отходили многочисленные лучи. Идеальное лицо, ниспадающая складками ткань плаща, и словно освещенный внутренним светом младенец на сгибе локтя. – Я не напрашивался на откровенности. Тем более, что сама Лита давно все решила.

- Я уже в этом не уверен, - глухо ответил Андрэ.

- Извини, - медленно откликнулся Нел, - но либо я слишком пьян, либо просто не понимаю хитросплетения твоих мыслей и рассуждений. Только отчего такая мысль закралась в твою обалденно умную голову?

- Я не слепой и не глухой! А все, что делает и говорит Лита, всегда было красноречивее любых слов.

- Вот объяснил так объяснил, - съязвил Нельсон, покачав головой.

- Я не хочу сказать, что Лита меня обманывала, ей это не свойственно. Но в последнее время мне кажется, что она запуталась, а сегодня вздохнула с облегчением, когда…

- Похоже, я сделал тебе огромный комплимент, назвав слишком умным. Или на тебя так повлияли… обстоятельства? – он все же запнулся, потому что слова его могли оказаться жестокими, он не имел права так говорить. Но честно сказать ничего не понимал из того, что так завуалировано пытался донести этот мужчина, которого еще днем он сам собирался размазать по стенке, лишь бы его пальцы не одели на безымянный пальчик Литы обручального кольца. Нельсон погладил дерево скамьи, продолжая смотреть перед собой. Говорить совсем не хотелось: горло хрипело, голова горела словно у него жар, язык во рту напоминал шершавую клецку, - похмелье для него всегда было проблемой. В последнее время он больше времени посвящал изучению домашнего или гостиничного бара, хотя никогда не считал себя таким уж и ценителем. Просто алкоголь на некоторое время притуплял мыслительную деятельность, а значит и воспоминания, и сожаления об упущенных шансах и возможностях. Однако в эту минуту ему нужна была трезвая голова, а не алкогольные испарения, превращающие его мозги в бесполезную массу.

- Я хочу, чтобы женщина, которую я люблю, была безраздельно моей, - голос оппонента был твердым и уверенным.

- Мне казалось, что предложение делают только той женщине, в которой ты уверен, - язвительно заметил Нел, потирая виски. Ему бы сейчас не помешала таблеточка «антипохмелина» или чашка очень крепкого кофе.

- Думаю, что в ближайшее время Лита отправится ненадолго в Сан-Франциско для того, чтобы уладить свои дела, - словно бы не слыша колкости, продолжил Андрэ. – Это было её желание еще до свадьбы. Чтобы после медового месяца… - и он все же запнулся. «Какого черта я вообще ему все это говорю?!» Он резко поднялся со скамьи, перекрестился и молча вышел из часовни, оставив своего соперника одного. Что-то подсказывало ему, что когда тот окончательно протрезвеет, он поймет то, что пытался донести до него Андрэ.

- Лита, что с тобой? – не выдержала Серена, остановившись на светофоре. Сестра сидела на соседнем сиденье и нервно теребила подол пышного платья, на заднем сиденье, откинувшись на спинку и запрокинув голову, сидел Сэджвик, сцепив пальцы замком, смежив веки и сжав зубы, словно это могло что-то исправить.

- Не понимаю о чем ты, - слишком быстро ответила Лита и отвернулась к окну.

- Думаешь, я слепая и не заметила твоего поведения в больнице? – тихо возмутилась сестра, чертыхнулась, потому как сзади кто-то нетерпеливо нажимал на клаксон, - уже давно загорелся зеленый свет.

- Зачем ты его притащила?! – в тон ей возмутилась Лита, но все же достаточно тихо, чтобы не беспокоить друга на заднем сиденье. Они тоже беспокоились о Вик, но сначала Сере хотела выяснить причины поведения своей сестры. – Зачем ты вообще поехала к нему?

- Лита, тебе не приходило в голову, что мне нужен был друг? Я хотела, чтобы рядом был человек, которого… который… - она резко вывернула руль, чтобы избежать столкновения с фонарным столбом. На слабый вскрик: «Ты слишком неряшливо ведешь машину!» - она лишь передернула плечами, внимательно следя теперь за дорогой. Лита же прекрасно понимала, что сестра хотела видеть с собой рядом не подруг или Франсуа, а Дариена, потому как близко к сердцу восприняла боль потери, безвозвратной потери.

- Почему тогда ты притащила именно Фримена, а не Дара?! – с укором спросила Лита. – И почему у вас обоих был такой встрепанный вид?

- Ты задаешь слишком много вопросов, - ответила Сере, останавливаясь на очередном светофоре. Почему-то этим вечером Париж решил сыграть с ними злую шутку, не выпуская и своих освещенных многочисленными фонарями объятий. Вдалеке светилась Эйфелева башня как далекий маяк, а девушка не к месту вспомнила местную шутку: «Если в темноте башня сверкает как новогодняя елка, значит на нее запустили японских туристов». На Елисейский полях наверняка гуляют туристы, пользуясь романтичным освещением самой улицы и возвышающейся ввысь и подсвеченной прожекторами Триумфальной арки. В темноте улиц шныряют многочисленные представители арабской национальности, оккупировавшие Париж и его окрестности. Еще вчера она сама также праздно могла разгуливать по многочисленным улицам и улочкам, паркам и скверам этого города, а сегодня Париж вызывал раздражение. Яркость иллюминации казалась ей неуместно радостной и резала глаза, вызывая головную боль. – Давай мы поговорим дома, - все же выговорила Сере, пристально смотря в лобовое стекло. Она явно была не расположена рассказывать о том, что случилось, по крайней мере, в дороге. Лита пожала плечами, и за всю дорогу до дома не было произнесено ни слова, если не считать того, что Сэд поинтересовался конечной целью их поездки. Серена мудро рассудила, что лучше держать друга подальше от города и от больницы, где сейчас находилась Вик, чтобы он не наделал глупостей и не рванул туда среди ночи. За всеми этими заботами и проблемами она как-то перестала думать об увиденном в отеле, о страшной пустоте в том месте, где глухо стучало сердце, перегоняя красную кровь по сосудам. А еще это не давало мыслям постоянно возвращаться к одной и той же картине: мужчина и женщина, сплетенные в порыве страсти в единое целое. Этого она не сможет простить, что бы там потом не говорили сам Дариен и его друзья. Наверное, она могла бы объяснить и поведение сестры, но та сама говорила, что страница перевернута, пора забыть о прошлом. Разве способна была бы Лита выйти замуж за Андрэ, если бы не была в этом уверена? Сере была уверена, что нет.

Когда они доехали до дома, было уже поздно о чем-то говорить. Сере проводила Сэджвика в гостевую комнату, пока Мадлон помогала Литисии высвободиться из свадебного платья. Она надеялась, что сестра провозится достаточно долго еще и приведением в порядок головы, так как нужно было избавиться от сложной прически, в которую были уложены её длинные и густые волосы. За это время она надеялась лечь спать, справедливо полагая, что сестра сразу же, как освободится, придет к ней в комнату, чтобы поговорить. Была слабая надежда, что она успеет притвориться спящей. Комната встретила девушку прохладой и легким цветочным ароматом. Быстро приняв душ и переодевшись, она устроилась в кровати и выключила ночник, - комната тут же погрузилась в полумрак. Но её мечтам было не суждено сбыться: дверь резко распахнулась, ворвалась Лита и плюхнулась на одеяло, чуть не придавив ей ногу. Свет они так и не включили, ограничившись тусклым светом ночника в коридоре, так как дверь Лита так и не закрыла.

- Я тебя слушаю, - раздраженно заявила она. – Что ты там бормотала по поводу Берилл? Что еще натворило это рыжее недоразумение?

- Оно переспало с Дариеном, - буркнула Сере.

- Что?! – выпалила Лита, явно раскрыв от удивления рот, но в темноте этого было не видно. – Когда?

- Я поехала в отель, хотела поговорить с ним, но телефон в его номере не отвечал. Потому пришлось позвонить Нелу, который сначала меня даже не понял…

- Понятно, - сестра хмыкнула, - по его лицу было видно, чем он половину дня занимался.

- Но он мне ответил, тут же сам предложил свою помощь, - Сере поморщилась. – Мы пошли будить Дариена, постучали, но у него было открыто, потому мы вошли. А там он и Берилл… вдвоем.

- И что они делали? – наивный вопрос.

- Ну, определенно не в шашки играли! – возмутилась Сере. – Секс там был, вот что.

- Может быть, Дар был пьян?

- Это уже ничего не меняет, - голос девушки дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. – Нельзя верить тому человеку, который сегодня говорит одно, а назавтра делает совершенно противоположное. Как я могу поверить ему снова, если каждый раз он дает себе слабину и оказывается либо просто рядом, либо в кровати с Берилл? Если ему там так комфортно, что ж… я не буду возражать, если он останется там до скончания веков.

- Ты уверена? – Лита пораженно смотрела на сестру.

- Я хочу, чтобы он был счастлив, – Сере потерла ладонями лицо. – Но ко мне это больше не имеет никакого отношения. Чего не скажешь о тебе и Нельсоне…

- Ты меняешь тему, - недовольно произнесла Лита, поворачиваясь на спину. – Я сегодня о многом передумала, после чего мне стало страшно и стыдно.

- Поговори с Андрэ, - тут же предложила Сере.

- Это будет слишком жестоко по отношению к нему, - быстро ответила Лита, - тем более сейчас.

- Ты, наверное, не заметила, но мне показалось, что он и сам все понимает… или догадывается.

- Думаешь? – она перекатилась на живот и посмотрела на сестру.

- Это было почти очевидно, - со вздохом ответила та. – Ты вела себя очень неосмотрительно. Что случилось?

- Я ошиблась.

- Ты уверена?

- Теперь, да. – Лита села на кровати сестры, поджав под себя ноги.

- А если бы Нел заявился на венчание? Смогла бы ты сказать «да»?

- Нет, - честно ответила Лита и вздохнула. – Спокойной ночи, Рена. – Она поднялась с кровати и пошла к выходу, но у самой двери обернулась. - Давай помолимся о том, чтобы Тори быстрее выздоровела, и это время как можно быстрее стерлось из памяти. Попросим Пресвятую деву Марию проявить милосердие к тем, кто этого достоин.

- Спокойной ночи, сестричка, - только и ответила Рена, когда дверь за Литой закрылась, и в комнате стало темно.

***

Лита перестала смотреть в иллюминатор. Она не переставала удивляться тому, как сестра умела противостоять всем неприятностям. Сколько было в ней внутренней силы, в этой хрупкой девушке! Она серьезно желала Дариену счастья, потому что уже через полгода приняла предложение Франсуа, который терпеливо ждал все это время. Он был постоянно рядом, помогал, был самым лучшим другом, никогда ничего не требовал. А потом Серена стала словно бы оттаивать, словно бы светиться изнутри. Сестра не отталкивала и не пыталась забыть своего прошлого, в том числе и обиды этого прошлого, но она старалась учиться на этом опыте, познавать свои и чужие ошибки, видеть в других то, что может сделать ей больно. Она стала взрослее и сильнее, гораздо сильнее её самой. Да что там говорить, она до сих пор не знала, правильно ли поступила, стоило ли кидаться в эту поездку, которая отнимет массу сил и нервов. Чтобы не думать о том, что ей еще предстоит, она благоразумно переключилась на более приятные мысли.

Та ночь, оказавшаяся самым реальным из всех виденных ею кошмаром, перевернула все не только в её жизни. Дни сменяли друг друга, а положение виктории не становилось определеннее, врачи лишь пожимали плечами или разводили руками, или говорили нечто успокаивающее и пустое, потому что они всем это говорили, и потому, что это была их работа – успокаивать родственников, чтобы они не бились головой о стену. Всякое бывает, и родственники теряют голову, самообладание, происходят срывы… Те последующие дня после аварии прошли словно в тумане, их не заметили. Сэджвик каждый день с рассветом отправлялся в больницу и уходил оттуда только тогда, когда его вежливо об этом просили или его уводила оттуда Серена под любым благовидным предлогом. Андрэ дежурил в больнице постоянно, Лита никак не могла поговорить с ним наедине, не могла понять, что с ним происходит. Да, понятно, что у него горе! Но происходило что-то еще, чего девушка, которая еще совсем недавно должна была стать его женой, не понимала и боялась. Он отдалялся, не возобновлял разговоров о свадьбе. А она сама к этому и не стремилась. Серена же с того времени стала настойчиво двигаться вперед, оставаясь все той же открытой, милой, доброй, справедливой, но и жесткой по отношению к другим. Она умела прощать, но забыть никак не получалось, потому имя Дариена больше не произносилось. Да и к чему, право слово? Девочки после несостоявшейся свадьбы уехали, не подозревая о том, что творилось в Глове у подруги, а она даже не могла ни с кем поделиться. Лита была уверена, что Сере поддержит её, но поймет ли?

Виктория пришла в себя на третий день, но подвижность тела была потеряна. Живыми на лице этой сильной девушки оставались только глаза, которые гневно сверкали. Она не собиралась сдаваться, даже мысли не допускала, что останется инвалидом на всю жизнь, что ей прочили врачи. Была бы её воля, она б дала хирургу в зубы за такое уверенно е в её адрес предположение. Что угодно, но не бездействие. Однако перво-наперво нужно было выполнять кучу необходимых анализов, обследований, которые отнимали не только физические силы у самой Вик, но и у её близких. Андрэ превращался в призрака, сгорбившегося старика, чьи плечи расправлялись лишь перед тем, как он открывал дверь палаты сестры. Сэджвик дал понять врачам, что они могу удалить его из палаты только при помощи бульдозера или полиции, и на него махнули рукой, выдав раскладушку и комплект постельного белья. Однако, когда Тори смогла внятно изъясняться (у неё был вывих челюсти), она четко объяснила жениху, чтобы он валил домой и не мешал ей сосредотачиваться на собственном здоровье, не отвлекал своей привлекательной персоной и не заставлял ревновать, потому как капельницы ей ставить повадились все какие-то молоденькие сестрички в коротеньких халатиках. В общем, шуму было много. Эжени только тихо и светло улыбалась, поддерживаемая Яспером все это время.

Выздоровление было долгим, мучительным. Чувствительность рук и ног возвращалась с неохотой, Вик злилась, но с молчаливым упрямством продолжала делать все то, что говорил физиотерапевт. Она не позволяла никому из родных или друзей помогать ей, чтобы они не видели ту гримасу боли, которая искажала её лицо во время этих болезненных процедур. Месяц ушел на то, чтобы она могла уверенно держать в руках пустой стакан, и это достижение стало праздником для всех. Андрэ снова начал возвращаться в работу, которую на время взвалил на свои плечи Франсуа, для которого Тори тоже была как сестра. Сэджвик продолжал упорно каждодневно приходить в больницу и дежурить под дверью палаты, если у Вик было дурное настроение. Томас и Яспер перестали настаивать, что брат должен заняться чем-то полезным, а не слоняться по больничным коридорам. Лита помнила, как однажды, навестив подругу в больнице, увидела, как та быстрыми движениями стирает со щек дорожки слез. На её обездвиженных ногах, прикрытых одеялом, лежала газета, у которой целый разворот был посвящен статье под названием «24 часа Ле-Мана: круглые сутки дороги».

- Я была отобрана для этих гонок, я к ним готовилась, - монотонно рассказывала тогда Вик. – Прошла такую конкуренцию, заручилась рекомендациями, ведь победа там до сих пор высоко ценится среди гонщиков всего мира! Была вероятность… - она махнула рукой, но тут же остановила мои слова сочувствия.

- Расскажешь мне про эти гонки? – с интересом вместо сочувствия выдала Лита тогда.

- Тебе интересно? – она удивилась, но глаза её заблестели как когда-то. – Это не просто гонки, это “гонка на выносливость”, в конце которой каждый становится победителем, даже если пришел на финиш предпоследним. Команда победила Дорогу, потому сегодня она – победитель! Понимаешь? Никакого механика в машине, только гонщик, который за рулем не больше четырех часов, а потом передает управление другому гонщику из команды. И должен за четыре часа сделать почти невозможное. Побеждает та команда, которая за сутки преодолевает большее количество кругов, а это тысячи километров! Понимаешь, машина работает сутки, а водители могу позволить себе отдохнуть четыре или восемь часов до новой «смены». И что бы в пути не случилось с твоим «Железным конем», ты будешь справляться с этим сам: спустило ли у тебя колесо, потек радиатор, заело коробку передач! Никакой автоматизации, только ты и автомобиль, - давно Виктория не была столь оживленной.

- Сам?! – Лита знала, что нужно сейчас задать этот вопрос. Виктория лишь вздохнула.

- Это уже история, лирика, - она пожала плечами. – Сейчас есть стационарные пит-стопы, но если на протяжении тринадцати тысяч километров кольца что-то случится, будешь потеть рядом с болидом сам, - Тори гордилась тем, что знала внутренности любого автомобиля не хуже, чем свои пять пальцев. – Но наша команда на Феррари могла составить хорошую конкуренцию. Годов с шестидесятых Феррари ничем не выделялись, и мы так хотели… был такой шанс…

- У тебя еще будет шанс, - уверенно произнесла Лита.

- Да, но только когда мои костыли вознамерятся зашевелиться! – она с досадой стукнула по коленке, нога не пошевелилась. – А пока я не почувствую, даже если мне в пятку иглу по самое ушко вгонят! Я же не могу участвовать в гонках на машинке-инвалидке, как ты думаешь?! – в голосе её сквозило возмущение. – ты представляешь, моя ласточка, которая подготовлена к гонкам на все сто, пришла к финишу пятой. Представляешь? Пятой!! Эти бездари умудрились напортачить с коробкой передач! Взяли какого-то новичка, - это она, конечно, утрировала, потому что новичков на такие соревнования точно не брали.

- Вернешься в гараж, вставишь им по пятое число, - серьезно ответила подруга, - и начнете все с начала.

- Ха! – она откинулась на подушки. – Только где снова найти спонсоров? И так с кровью бились за нынешнего, а теперь… - она усмехнулась. – Представь себе всех этих богатеньких мальчиков и дяденек, фанатеющих от автомобилей, которые раз в год на своих шикарных тачках собираются в нашей французской глуши, питаются в передвижных забегаловках, ночуют в палатках, посещают общественные и одинаковые для всех «удобства»! Представь количество “Bentley”, около трехсот, не меньше, собранных на небольшой площадке! И все их владельцы с удовольствием обсуждают своих любимцев, дают опробовать новинки салонов, посидеть, порулить… А если затрется в эту компанию владелец какого-нибудь “Рено” или “Пежо”, или “Фольксвагена”, то они с удовольствием будут крутить баранку в этих непрезентабельных машинках, к которым в будний день даже на километр не подойдут.

- Ну, это ты загнула! – недоверчиво, но в меру возмутилась Лита.

- Ничего подобного, - серьезно отвечала тогда Виктория. – Только Мерседесы не особо любят, пижонская машина и приносит неудачу. Году в пятьдесят пятом на трассе вышел из строя такой вот Мерседес, погиб и сам водитель, и еще около сотни зрителей.

Литисия понимала, почему Сэджвик каждый день стремится сюда, к этой палате. Все очень просто: вот когда у Вик вот так сияют от воодушевления глаза, когда она рассказывает о чем-то для неё действительно важном, она была неотразима. От неё отходил поток положительных эмоций, которые хотелось впитывать всеми порами, наполнять им легкие, с удивлением понимая, что в такие минуты девушка с неподвижными ногами кажется более здоровой и счастливой, чем ты, который пришел поддержать её в нелегкую минуту.

- Мадемуазель Виктория, пора на процедуры, - дверь открывалась и среднего возраста женщина в белом халате вкатывала инвалидную коляску. В такие минуты Вик с силой сжимала зубы, глаза её потухали, но там, в сером море потухших глаз, продолжала плескаться решимость преодолеть все невзгоды. Лита завидовала ей в такие моменты, потому что у неё такой решимости, этого титанового стержня не оказалось. Она сломалась от меньших проблем, под грузом проблемы выбора. Правда, к тому моменту она понимала, что выбор сделан давно, и она лишь испытывала судьбу, пытаясь переломить хребет предначертанного ей. Она никогда не была суеверной, мало верила в судьбу и рок, но отчего-то знала, что в её жизни место только одному человеку, единственному мужчине, от которого она хотела бы зависеть. И было глупо не признать этого раньше…

Она нашла для себя выход – работа и учеба, в которые и погрузилась с головой. Её не приняли на телевидении, зато практически сразу взяли в спортивный журнал-обозреватель, куда она писала статьи и заметки, несколько раз брала интервью, которыми оставались довольны не только работодатели, но, что важнее, сами интервьюированные. Она целую огромную статью посвятила паролимпийским играм, делая упор на то, что эти лишенные многого люди продолжают бороться зачастую не хуже, а даже лучше абсолютно здоровых спортсменов! Лита моталась по Франции, по всей Европе в поисках интересного сюжета, но опять не хотела себе признаться, что бежит от самой себя. «Какая же я была глупая», - думала она много позднее.

Сидя в чистеньком салоне самолета и продолжая медленно просматривать фотографии, девушка… нет, уже молодая женщина, думала о том, что сейчас должна сделать выбор. Нет, не сделать, она уже совершила этот выбор, она уже готова броситься в бездну холода и сомнений, потому что там, на самом дне, которого она так боится, есть тот, на кого можно опереться. Тот, кто любит её. И нет ошибки, нет боли рядом с ним. Хватит метаться словно выброшенная на берег рыбина, нужно перестать бежать обратно к старту, упорно игнорируя финишную черту. «Жить нужно так, чтобы завтра не было мучительно стыдно и больно за бесцельно прожитые годы», - вот что она усвоила за то недолгое время, что прошло со дня её неудавшегося бракосочетания.

Продолжение следует…

От автора: Планировалось, что данная глава будет последней. Однако в связи с обилием персонажей и сюжетных линий, а также из-за возникшей смены дислокации одного из героев, последняя, завершающая часть и эпилог будут немного позднее. Разрозненные части уже есть, осталось привести все это в более-менее удобоваримый вид. А пока, жду от вас реакции на то, что написано…

Часть 11 (пишется)

---

* "Et si tu n'existais pas…” - "Если б не было тебя…” (с фр.)

* “List de marriage” – список подарков, призванный облегчить задачу для друзей и родственников. В нашу эру информатики не обязательно даже предупреждать, в какой из магазинов был отправлен список, так как его можно найти по Интернету, выбрать на нём подарок, заплатить, оставить небольшой комментарий к “подарку”. Можно просто сделать денежный взнос, а новобрачные уже сами решат, как потратить деньги. Если молодожены выбирают малоизвестный магазин, то лучше заранее известить об этом приглашенных, чтобы они не рвали на себе волосы в поисках этого списка… (с фр.)

* “Livret de messe” - книжечка, где расписаны все этапы церемонии и поданы все тексты, чтобы гости могли все вместе произносить молитвы и петь (её распечатывают для всех участников церемонии). (с фр.)